Начну с небольшой предыстории: около года назад я случайным образом посмотрела передачу "Словораздел» с Никитой Елисеевым. Перед дискуссией с участием одного из наиболее уважаемых мною филологов, Бориса Валентиновича Аверина, был представлен обзор новинок, и среди них оказалась эта книга. Не запомнить название было невозможно. Передачу можно посмотреть по ссылке, это действительно настолько достойное зрелище, что у меня не возникло ни малейших сомнений, стоит ли читать рекомендованную там книгу.
И я не обманулась в своих ожиданиях. На мой вкус, "Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению" стоят того.
Всё, что пишут наши соотечественники об этом романе, сводится к "фууу, не читайте бяку, Эко круче". Конечно, это роман не для слабонервных, и не для больных ПГМ, в общем, роман "не для всех" в лучшем смысле слова. Беременным психически нездоровым детям читать противопоказано, но лично я в восторге. И хочу объяснить, что меня так вдохновило.
1. Жанр.
Хотя в предисловии сказано, что роман представляет собой мемуары, это не совсем так. Если говорить о форме, то роман написан в лучших традициях Галантного века: это псевдомемуары (то есть такие мемуары, которые написал автор за придуманного или реально существовавшего человека) с классическим пояснением, как они попали в руки автора.
По сути же "Мемуары" являются историческим романом, то есть придуманным рассказом в декорациях исторических реалий и персоналий. Должна сказать, что, интересуясь средними веками и, в частности, папством Льва X, я не нашла у Мэдсена ни одного отклонения от исторической правдоподобности.
2. Собственно, историческая правдоподобность / откровенность слога.
Именно этот пункт вызывает у недалёких людей рвотные порывы, которые я не могу назвать никак иначе, кроме как пароксизмом лицемерия. Век Ренессанса отчего-то представляется нам веком изящным и утончённым, и не мне с этим спорить. Но исторические материалы свидетельствуют о том, что наравне с прекраснейшими произведениями искусства этот век породил чудовищные нравы. Процветание искусства зачастую связано с процветанием страстей, а страсти - штука всегда тёмная, и крайне редко - изящная. Факты: это век великой власти инквизиции (следовательно - пытки, огонь и страх), век торговли индульгенциями, церковного раскола (см. Мартин Лютер). А главное, Возрождение - это характеристика, годная только для высшего общества, для знати, и она никоим образом не относится к жизни народа.
Говорить, что в книге не может быть мата, можно. И мне действительно кажется не слишком корректным, когда автор не предупреждает читателя, что он не маскирует реальность "высоким штилем".
Но "Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению" - это тот случай, когда мат, похабщина и порнография не переходят в скабрезность, пошлость и публичную сублимацию. Дэвид Мэдсен (а за ним и переводчик) очень чётко ограничивает своё словоупотребление, и каждому чувству, каждой эмоции соответствует свой набор лексики.
Как нежно, как трогательно он пишет о своей любви к Лауре, ко Льву, к своему наставнику Андреа, даже к Нино. Можете ли вы так говорить даже в моменты высшей нежности к своим любимым? Как может быть пошл человек, который может так страстно, так жарко и так целомудренно писать о любви?
Но жопа Льва остаётся жопой, даже если нежные ушки читателей от этого завянут. В конце концов, покажите мне людей младше 40 лет, которые падая этой самой жопой на лёд, называют произошедшее как-нибудь иначе, кроме как "бля". Мы трахаемся как проклятые, куда только можем, орём друг на друга и смотрим Дом2, и это всего через век после окончания Викторианской эпохи! Так что же теперь, "в средневековье секса не было"? И мата не было? Ренессанс, даже Высокий Ренессанс, пришёл сразу после Средневековья. Люди жили без ванной в доме, без канализации, неграмотные и нищие, мы и представить себе не можем такое. Мне кажется потрясающе лицемерным считать, что они не должны были материться, драться, заниматься сексом и скабрезничать.
Что касается гностицизма, то мне близка эта философия, и мне больно писать об этом, но даже в отношении гностицизма Мэдсен не переходит границ исторической правдоподобности. Дэвид Мэдсен провёл несколько лет, изучая эту "ересь", и знает о чём говорит. Да, гностические (читай масонские) ритуалы того времени именно таковы - грубы и притягательно омерзительны.
3. Сюжет.
Жизнеописание почти всегда сводится к уже надоевшим шаблонам, но это не тот случай. Повороты сюжета непривычны русскому читателю, декорации в новинку тем, кто не слишком хорошо знаком со средневековыми нравами и историей литературы. Хотя шаблоны этого произведения также достаточно узнаваемы (элемент узнавания, потеря любимого человека, вынужденное убийство, когнитивный диссонанс...), очень хороши переходы, связки этих элементов, обстоятельства их вступления в силу.
4. Мораль.
Глядя поверхностно, можно никакой морали и не заметить. Можно увидеть только кучу половых извращений, ересь и богохульство. Но мне показалось иначе.
Дэвид Мэдсен, как истинно верующий человек, показал два направления одной религии - католицизм и гностицизм. Я не теолог, я не буду вдаваться в различия между этими учениями. Суть в том, что они оба прекрасны и порождают как ангелов, так и демонов, и невелика разница между представителями разных конфессий, если зло едино, и они его вершат.
Так или иначе, книга произвела на меня огромное впечатление и заставила о многом задуматься. О том, как тесно соседствуют в нас откровенность и лицемерие, стремление к мудрости и предубеждения, вера и богохульство, возвышенность и скабрезность, чистота и порок. Это одна из книг, которые помогают определиться, где грань, и как её не перейти.
И я не обманулась в своих ожиданиях. На мой вкус, "Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению" стоят того.
Всё, что пишут наши соотечественники об этом романе, сводится к "фууу, не читайте бяку, Эко круче". Конечно, это роман не для слабонервных, и не для больных ПГМ, в общем, роман "не для всех" в лучшем смысле слова. Беременным психически нездоровым детям читать противопоказано, но лично я в восторге. И хочу объяснить, что меня так вдохновило.
1. Жанр.
Хотя в предисловии сказано, что роман представляет собой мемуары, это не совсем так. Если говорить о форме, то роман написан в лучших традициях Галантного века: это псевдомемуары (то есть такие мемуары, которые написал автор за придуманного или реально существовавшего человека) с классическим пояснением, как они попали в руки автора.
По сути же "Мемуары" являются историческим романом, то есть придуманным рассказом в декорациях исторических реалий и персоналий. Должна сказать, что, интересуясь средними веками и, в частности, папством Льва X, я не нашла у Мэдсена ни одного отклонения от исторической правдоподобности.
2. Собственно, историческая правдоподобность / откровенность слога.
Именно этот пункт вызывает у недалёких людей рвотные порывы, которые я не могу назвать никак иначе, кроме как пароксизмом лицемерия. Век Ренессанса отчего-то представляется нам веком изящным и утончённым, и не мне с этим спорить. Но исторические материалы свидетельствуют о том, что наравне с прекраснейшими произведениями искусства этот век породил чудовищные нравы. Процветание искусства зачастую связано с процветанием страстей, а страсти - штука всегда тёмная, и крайне редко - изящная. Факты: это век великой власти инквизиции (следовательно - пытки, огонь и страх), век торговли индульгенциями, церковного раскола (см. Мартин Лютер). А главное, Возрождение - это характеристика, годная только для высшего общества, для знати, и она никоим образом не относится к жизни народа.
Говорить, что в книге не может быть мата, можно. И мне действительно кажется не слишком корректным, когда автор не предупреждает читателя, что он не маскирует реальность "высоким штилем".
Но "Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению" - это тот случай, когда мат, похабщина и порнография не переходят в скабрезность, пошлость и публичную сублимацию. Дэвид Мэдсен (а за ним и переводчик) очень чётко ограничивает своё словоупотребление, и каждому чувству, каждой эмоции соответствует свой набор лексики.
Как нежно, как трогательно он пишет о своей любви к Лауре, ко Льву, к своему наставнику Андреа, даже к Нино. Можете ли вы так говорить даже в моменты высшей нежности к своим любимым? Как может быть пошл человек, который может так страстно, так жарко и так целомудренно писать о любви?
Но жопа Льва остаётся жопой, даже если нежные ушки читателей от этого завянут. В конце концов, покажите мне людей младше 40 лет, которые падая этой самой жопой на лёд, называют произошедшее как-нибудь иначе, кроме как "бля". Мы трахаемся как проклятые, куда только можем, орём друг на друга и смотрим Дом2, и это всего через век после окончания Викторианской эпохи! Так что же теперь, "в средневековье секса не было"? И мата не было? Ренессанс, даже Высокий Ренессанс, пришёл сразу после Средневековья. Люди жили без ванной в доме, без канализации, неграмотные и нищие, мы и представить себе не можем такое. Мне кажется потрясающе лицемерным считать, что они не должны были материться, драться, заниматься сексом и скабрезничать.
Что касается гностицизма, то мне близка эта философия, и мне больно писать об этом, но даже в отношении гностицизма Мэдсен не переходит границ исторической правдоподобности. Дэвид Мэдсен провёл несколько лет, изучая эту "ересь", и знает о чём говорит. Да, гностические (читай масонские) ритуалы того времени именно таковы - грубы и притягательно омерзительны.
3. Сюжет.
Жизнеописание почти всегда сводится к уже надоевшим шаблонам, но это не тот случай. Повороты сюжета непривычны русскому читателю, декорации в новинку тем, кто не слишком хорошо знаком со средневековыми нравами и историей литературы. Хотя шаблоны этого произведения также достаточно узнаваемы (элемент узнавания, потеря любимого человека, вынужденное убийство, когнитивный диссонанс...), очень хороши переходы, связки этих элементов, обстоятельства их вступления в силу.
4. Мораль.
Глядя поверхностно, можно никакой морали и не заметить. Можно увидеть только кучу половых извращений, ересь и богохульство. Но мне показалось иначе.
Дэвид Мэдсен, как истинно верующий человек, показал два направления одной религии - католицизм и гностицизм. Я не теолог, я не буду вдаваться в различия между этими учениями. Суть в том, что они оба прекрасны и порождают как ангелов, так и демонов, и невелика разница между представителями разных конфессий, если зло едино, и они его вершат.
Так или иначе, книга произвела на меня огромное впечатление и заставила о многом задуматься. О том, как тесно соседствуют в нас откровенность и лицемерие, стремление к мудрости и предубеждения, вера и богохульство, возвышенность и скабрезность, чистота и порок. Это одна из книг, которые помогают определиться, где грань, и как её не перейти.