Улица
На бесконечной улице ни звука.
Я спотыкаюсь, падая впотьмах,
и поднимаюсь, и топчу вслепую
сухие листья и немые камни,
и кто-то за спиной их топчет тоже:
замру-замрёт и он, прибавлю шагу-
он тоже. Озираюсь - ни души.
Вокруг темно, и выхода не видно,
нет никого, и я кружу, кружу,
а закоулки вновь меня выводят
на улицу, где я крадусь за кем-то,
кто падает впотьмах и, поднимаясь,
глядит в меня и шепчет: "Ни души...."
Ветка
На самом верху, на туго
натянутой нитке звука,
дрожит и звенит пичуга.
Дрожаньем стрелы крылатой
она расщепила ветку -
и дрожь отдалась руладой.
Сосновой щепой смолистой
сгорает она, живая,
в пылу золотого свиста.
Напрасно взгляд поднимаю:
звенит над засохшей веткой
одна тишина немая.
Ветер
Листья запели,
яблоки пляшут, такт отбивая;
кружится роза,
свежего бриза роза живая.
Двинулись тучи,
рябью погнало воздух бездонный,
круг горизонта
вслед завертелся, как заведённый.
Нет горизонта;
кружатся маки, бриз обжигая;
девушка в пене
гребнем буруна взмыла, нагая.
Я исчезаю
светом и пеной, телом без плоти;
мир-это ветер,
это лишь воздух на переплёте.
На бесконечной улице ни звука.
Я спотыкаюсь, падая впотьмах,
и поднимаюсь, и топчу вслепую
сухие листья и немые камни,
и кто-то за спиной их топчет тоже:
замру-замрёт и он, прибавлю шагу-
он тоже. Озираюсь - ни души.
Вокруг темно, и выхода не видно,
нет никого, и я кружу, кружу,
а закоулки вновь меня выводят
на улицу, где я крадусь за кем-то,
кто падает впотьмах и, поднимаясь,
глядит в меня и шепчет: "Ни души...."
Ветка
На самом верху, на туго
натянутой нитке звука,
дрожит и звенит пичуга.
Дрожаньем стрелы крылатой
она расщепила ветку -
и дрожь отдалась руладой.
Сосновой щепой смолистой
сгорает она, живая,
в пылу золотого свиста.
Напрасно взгляд поднимаю:
звенит над засохшей веткой
одна тишина немая.
Ветер
Листья запели,
яблоки пляшут, такт отбивая;
кружится роза,
свежего бриза роза живая.
Двинулись тучи,
рябью погнало воздух бездонный,
круг горизонта
вслед завертелся, как заведённый.
Нет горизонта;
кружатся маки, бриз обжигая;
девушка в пене
гребнем буруна взмыла, нагая.
Я исчезаю
светом и пеной, телом без плоти;
мир-это ветер,
это лишь воздух на переплёте.