ЕЖИЧКА: ♥ღ♥Проклятый♥ღ♥

Далеко не всем хотелось бы войти в историю с такой характеристикой. Но то, что сто шестьдесят лет назад было проклятьем, сегодня называется гениальностью. Время все расставляет по своим полочкам и рангам.

Проклятье Артюра Рембо, гениального французского поэта, обросло легендами и невероятными историями, в которых не сразу разберешь, где правда, где ложь, а где просто сплетни.

Он как метеорит осветил небо, рассыпавшись на множество осколков, которые до сих пор собирают любители и поклонники его поэзии, надеясь найти хоть какой-нибудь камешек этого посланника небес, затерявшегося в далекой Африке.

Четыре года, всего четыре года и 44 стихотворения, из которых авторскими изданиями являются всего три, два из которых полудетские, написанные всего в пятнадцать («Новогодние подарки сирот» и «Три поцелуя»).

Изданная при жизни брошюра со своими стихотворениями и прозой в количестве 500 штук, так и осталась лежать на полке: ни одна из них не была продана. И по завещанию поэта ни одно его стихотворение не должно было появиться в печати, кроме тех, что вышли по его воле, т.е. тех трех.

Проклятье сопровождало его с самого детства. Родился он двадцатого октября 1854 года в Богом забытом месте, в котором и сейчас-то проживает всего-то 60 тысяч человек, а сто шестьдесят лет назад – вполовину меньше. Отец бросил мать одну, на руках у нее оставалось четверо детей.

Мать была суровой женщиной, и воспитывался он в строгих религиозных правилах, результатом чего стала его пожизненная ненависть ко всему, что касалось церкви, христианства и религии. Его антиклерикальные стихотворения полны сарказма и ненависти не только к священникам («Наказание Тартюфа»), но и к Самому Искупителю («Праведник»), который просыпается только когда видит блеск монет в руках бедняков и старушек («Бедняки в церкви»).

В загоне из скамей дубовых, в закоулках,
Согретых смрадом их дыханья, взор вперив
В хор позолоченный, чьи двадцать глоток гулко
Горланят без конца заученный мотив;

Как хлеба аромат, вдыхая запах свечек,
Смиреннее собак, которых ждут пинки,
Все разом к боженьке, хозяину овечек,
Молитвы глупые возносят Бедняки.
(Отрывок из «Бедняки в церкви»)

Он забирался в нужник или прятался на чердаке, выплескивая здесь свою злобу и ненависть. Мать не отличалась сердобольностью, скорее наоборот. Недолюбленный, он тосковал по любви, ища ее вдали от родного дома, в друзьях и учителях, хотя позднее именно родительская ферма была единственным надежным якорем и пристанищем, в которое он возвращался каждый раз после неудачного побега из дома или мелких неприятностей и болезней, постоянно его сопровождавших.

В восемь лет появились первые рифмы и первый литературный опыт с детской мечтой о любящих родителях. Учеба в начальной школе, а потом в колледже Шарлевиля ему нравилась, он был лучшим учеником, неоднократно награждаемый за успехи. Однажды, когда ему нужны были деньги для очередного побега из родительского дома, он продал все свои награды и на вырученные деньги отправился в Париж.

Первые три стихотворения на латыни увидели свет в пятнадцать лет, одно из них удостоилось первой премии в Академии Дуэ. В шестнадцать появилось стихотворение уже на французском - «Подарки сиротам к Новому году», полные сиротского ощущения детства. Оно полно подражания, особенно Бодлеру, который остался его кумиром на всю недолгую поэтическую жизнь, но все-таки здесь уже проглядывался самобытный поэт.

Мглой комната полна, и осторожно в ней
Звучит шушуканье печальное детей.
Две детских головы за занавеской белой,
От грез отяжелев, склоняются несмело.
****

Теперь вы поняли: сироты эти дети.
Нет матери у них, отец их далеко,
И старой женщине-служанке нелегко
Заботиться о них.
(Отрывки из «Новогодние подарки сирот»)

Ключевым стало для него сближение с молодым учителем риторики Жоржем Изамбаром, который познакомил его с Виктором Гюго, Ф.Рабле и поэтами парнасцами. Появилась мечта: стать одним из них.

Он посылает стихи в Париж Теодору де Банвилю в надежде, что их опубликуют. В том же году он сбегает из дома и направляется в Париж. Его арестовывают за безбилетный проезд и сажают в тюрьму.

Выручает учитель, который поселяет его, завшивленного и грязного у своих теток. Как вспоминание о тех днях он пишет удивительное по поэтической нежности стихотворение «Искательницы вшей».

Дитя, когда ты полн мучений бледно-красных,
И вкруг витает рой бесформенных теней, -
К тебе склоняется чета сестер прекрасных,
И руки тянутся с мерцанием ногтей.

Они ведут тебя к окну, где голубые
Теченья воздуха купают купы роз,
И пальцы тонкие, прелестные и злые,
Скользят с неспешностью в кудрях твоих волос
(Отрывок из «Искательницы вшей»)

Его возвращают домой. Но через полтора месяца он снова убегает – теперь уже в Бельгию, надеясь там стать журналистом. Но его опять возвращают, и только с третьей попытки через два месяца он оказывается в Париже, но через месяц, без денег, оборванный и голодный он пешком возвращается к матери. Но мечта не оставляла его.

И тогда снова, уже в четвертый раз, продав все свои награды, пешком отправляется в Париж, присоединяется к коммунарам и посвящает их борьбе несколько героических стихотворений («Руки Жанн-Мари», «Париж заселяется вновь», "Вороны").

Господь, когда зима, бушуя,
Гуляет в мертвых деревнях
И "ангелюс" поет монах,
Скликай всю армию большую
Любезных воронов своих
На черноту полей нагих!

А ты, отчаянная стая,
Чьи гнезда завтра скроет снег,
Несись вдоль пожелтевших рек,
Мчись, над погостами взлетая,
Над рвами черными пророчь
И, взвившись вверх, рассейся прочь!
(Отрывок из «Вороны»)

Артюр Рембо всегда был мятежником и бунтарем, эпатировавшим публику поведением, одеждой, ругательствами и просторечием. И Париж снова вытолкнул его и он вернулся в свое захолустье.

Было ему всего семнадцать лет, но он был упрям и несносен. Мать с ним уже не могла справляться. Подросток тоже метался между семьей, матерью, друзьями и поэзией.

Вернувшись после четвертого бегства домой, Артюр набирается смелости и направляет свои стихи Верлену, который, плененный шедевром Рембо «Пьяный корабль» приглашает юного поэта в Париж.

Архипелаги звезд я видел, видел земли,
Чей небосвод открыт пред тем, кто вдаль уплыл...
Не в этих ли ночах бездонных, тихо дремля,
Ты укрываешься, Расцвет грядущих сил?

Но слишком много слез я пролил! Скорбны зори,
Свет солнца всюду слеп, везде страшна луна.
Пусть мой взорвется киль! Пусть погружусь я в море!
Любовью терпкою душа моя пьяна.
(Отрывок из «Пьяный корабль»)

Перед Верленом предстал совсем юный молодой человек атлетического сложения, очень высокого роста с лицом «падшего ангела», взъерошенными русыми волосами, тревожной голубизной глаз и налетом простонародья.

Так началась любовь-ненависть двух гениальных поэтов, обросшая множеством легенд и дешевых анекдотов. Сначала Рембо по просьбе Верлена поселяется у Теодора де Банвиля. Последний вспоминает, что хотел для юного таланта создать более-менее сносные условия: снял для него комнату со столом, бумагой, чернилами и белоснежной постелью.

Но когда дело подходило к обеду, он услышал истошные крики скитальца, который, раздевшись до нога, стал выбрасывать из окна грязную одежду выше крыши. Когда де Банвиль спросил, что сие значит, юноша ответил, что переступить порог столь стерильной комнаты в своем вшивом старье не может. Пришлось ему принести вещи взамен выброшенных и пригласить на обед.

Верлен, приведя юношу, не отличавшегося чистоплотностью и хорошими манерами, к себе домой, сделал жизнь семьи невыносимой. Жена, устав бороться с обоими, уходит от Верлена и требует от мужа отказаться от дружбы с несносным юношей.

Друзья уезжают в Англию и Бельгию, но узнав, что жена подает на развод, Верлен хочет примирения. Все происходило мучительно, с надрывом, на грани безумия. После долгих и мучительных ссор, скандалов и прочих неприятностей, дружба кончилась покушением и ранением - для одного, тюрьмой и разводом с женой – для другого.

Карьера Рембо как пишущего поэта кончилась. С 1873 года не появилось ни одного стихотворения. Так в девятнадцать лет Рембо сознательно прервал эту линию, уйдя из нее навсегда. Вспоминал Рембо о том периоде с полным равнодушием как о чем-то несерьезном, далеком и детском баловстве.

Для Рембо начиналась новая страница жизни – скитания и бродяжничество по городам и весям, странам и континентам, в которых прошла вся вторая половина его жизни. Закончил он ее совсем другим человеком: коммерсантом, желавшим стать семьянином и чуть ли не обращенным в Коран.

Но жизнь ему этого шанса не дала: в 1891 году он упал с лошади и повредил колено. Все вылилось в саркому и рак. Не помогла и ампутация. В тридцать семь лет Артюр Рембо скончался в больнице Марселя.

А Верлен тем временем, выйдя из тюрьмы, стал собирать его стихи и выпустил их в сборнике парнасцев. Стихи произвели фурор. Имя Рембо стало модным и популярным, но узнай автор о все более разрастающемся своем прошлом, вряд ли бы был доволен, отнеся славу скорее на счет того, кто остался давно в другой жизни и не имеет к нему уже никакого отношения.






Артюр Рембо при жизни издал только один сборник «Один сезон в аду». Все остальное, написанное Артюрм Рембо, было собрано Верленом по памяти или взято из черновиков.

После смерти поэта на протяжение почти века было восстановлено и буквально по крупицам вытащено из ниоткуда то, что Верлену было при жизни недоступно.

Но я не буду углубляться в эту историю. Хочу просто поделиться радостью и своими впечатлениями от стихов поэта. Всю поэзию Рембо принято располагать по четырем годам: с 1869 по 1872 год.

Наиболее простые стихи относятся к 1869 году, волшебные - начинают появляться в 1870-м, героические и бунтарские - в 1871 и самые сложные, полные музыкальности и символизма относятся к последнему – 1872 году.

Из ранних и волшебных самое любимое «Первый вечер» или, как его по-другому называл Рембо, «Комедия трех поцелуев», потому что оно высмеивало мещанско-слащавый привкус такого рода поэзии. Но это стихотворение многими любимо за легкость, ироничность и убаюкивающую нежность.

Первый вечер ("Комедия трех поцелуев")

Она была полураздета,
И со двора нескромный вяз
В окно стучался без ответа
Вблизи от нас, вблизи от нас.

На стул высокий сев небрежно,
Она сплетала пальцы рук,
И легкий трепет ножки нежной
Я видел вдруг, я видел вдруг.

И видел, как шальной и зыбкий
Луч кружит, кружит мотыльком
В ее глазах, в ее улыбке,
На грудь садится к ней тайком.

Тут на ее лодыжке тонкой
Я поцелуй запечатлел,
В ответ мне рассмеялась звонко,
И смех был резок и несмел.

Пугливо ноги под рубашку
Укрылись: "Как это назвать?"
И словно за свою промашку
Хотела смехом наказать.

Припас другую я уловку!
Губами чуть коснулся глаз;
Назад откинула головку:
"Так, сударь, лучше... Но сейчас

Тебе сказать мне что-то надо..."
Я в грудь ее поцеловал,
И тихий смех мне был наградой,
Добра мне этот смех желал...

Она была полураздета,
И со двора нескромный вяз
В окно стучался без ответа
Вблизи от нас, вблизи от нас.

Из того же года мне нравится «Предчувствие» («Sensation»), в котором ощущается томление духа и предчувствие будущей судьбы поэта.



И еще одно удивительное по теплоте и любви стихотворение - "Завороженные" того же года. Рембо хотел оставить из написанного только его, а остальные - уничтожить. Простое по ритму, но завораживающее ожиданием чуда, запахом хлеба, которое ощущается буквально физически, так что начинает скапливаться слюна, такое теплое и близкое поэту пониманием бедноты, голода, холода и сиротства.

В Россию Рембо пришел именно этим стихотворением. Разглядывая зимнюю картинку, нарисованную поэтом, перед глазами видишь живых и настоящих пять сироток, глазами пожирающих пекаря и хлеб, выпекаемый им, и пекаря, который не видит, что за ним наблюдают десять детских голодных глаз.

"Завороженные"

Из снежной мглы в окно подвала
Они глядят на отблеск алый
И чуда ждут.

Пять малышей – о, доля злая! -
Сидят на корточках, взирая,
Как хлеб пекут.

Глаз оторвать нельзя от места,
Где пекарь мнет сырое тесто,
И ухватив

Его покрепче, в печь сажает,
И сыто жмурясь, напевает
Простой мотив.

А дети, затаив дыханье,
С могучих рук его в молчанье
Не сводят глаз;

Когда же золотой, хрустящий
Готовый хлеб из печки тащат
В полночный час,

Когда сверчки под сводом темным
Заводят песнь в углу укромном,
Когда полна

Дыханьем жизни яма эта,
Душа детей, в тряпье одетых,
Восхищена;

Она блаженствует, а тело
Не чувствует, как иней белый
К лохмотьям льнет.

Прилипли мордочки к решетке,
И словно чей-то голос кроткий
Им песнь поет.

И тянутся так жадно дети
К той песне о небесном свете
И о тепле,

Что рвутся ветхие рубашки,
И на ветру дрожат бедняжки
В морозной мгле.



И еще одно стихотворение того же года – «Роман», который пахнет семнадцатью годами, юностью, любовью и ожиданием будущего.



Есть среди стихотворений этого года одно, которое воспевает бродяжничество и свободу скитальца, который попав «В Зеленое кабаре» наслаждается жизнью, свободой и по-настоящему счастлив. Стихотворение полно символизма: зеленый цвет у Рембо – цвет счастья, бродяга – сам поэт в поисках неведомого, а естественная и любвеобильная красавица словно написана с натуры сама природа, естественная и простая.

«В Зеленом кабаре»

Шатаясь восемь дней, я изорвал ботинки
О камни и, придя в Шарлеруа, засел
В "Зеленом кабарэ", спросив себе тартинки
С горячей ветчиной и с маслом. Я глядел,

Какие скучные кругом расселись люди,
И, ноги протянув далеко за столом
Зеленым, ждал, - как вдруг утешен был во всем,
Когда, уставив ввысь громаднейшие груди,

Служанка-девушка (ну! не ее смутит
Развязный поцелуй) мне принесла на блюде,
Смеясь, тартинок строй, дразнящих аппетит,

Тартинок с ветчиной и с луком ароматным,
И кружку пенную, где в янтаре блестит
Светило осени своим лучом закатным.

И еще есть у Рембо одно, тоже наполненное детскими впечатлениями стихотворение, «Шкаф», пленяющее воспоминаниями, которых у каждого наберется немало. И сколько их таких вот тряпочек, стеклышек и камешков, которые хочется вновь потрогать и вспомнить далекое детство.

"Шкаф"

Вот старый шкаф резной, чей дуб в разводах темных
На добрых стариков стал походить давно;
Распахнут шкаф, и мгла из всех углов укромных
Влекущий запах льет, как старое вино.

Полным-полно всего: старья нагроможденье,
Приятно пахнущее желтое белье,
Косынка бабушки, где есть изображенье
Грифона, кружева, и ленты, и тряпье;

Тут медальоны вы найдете и портреты,
Прядь белую волос и прядь другого цвета,
Одежду детскую, засохшие цветы...

О шкаф былых времен! Историй всяких кучу
И сказок множество хранишь надежно ты
За этой дверцей, почерневшей и скрипучей.

В следующем году у Рембо появляются остро сатирические, политические и антирелигиозные стихотворения. В них он высмеивает бюрократов, таможенников и прочих представителей власти («Сидящие», «Таможенники», «На корточках» и др.), а также священников, вплоть до кощунства («Вечерняя молитва», «Бедняки в церкви», «Сестры милосердия», «Первые причастия», «Праведник»).

"Вечерняя молитва"

За кружкою пивной жить начал сиднем я,
Подобно ангелу в руках у брадобрея;
Подчревье изогнув и трубкою дымя,
Смотрю на облачные паруса и реи.

Как экскременты голубятни, на меня
Мечты горячие нисходят, душу грея;
А сердце грустное, порой их прочь гоня,
Тогда на заболонь походит уж скорее.

Так, кружек сорок выпив или тридцать пять
И все свои мечты пережевав и слопав,
Сосредоточиваюсь я, чтоб долг отдать;

И кроткий, словно бог, бог кедров и иссопов,
Я в небо писаю, - какая благодать! -
С соизволения больших гелиотропов.

В противовес священникам и бюрократам, которых ненавидит всей душой, Рембо воспевает коммунаров, посвящая им несколько патриотических стихотворений: «Руки Жан-Мари», «Парижская оргия», «Вороны». Вершиной этой поэзии стала «Парижская оргия, или Париж заселяется вновь». Вот несколько строф из этого гимна коммунарам.

О негодяи, в путь! С вокзалов хлыньте гордо!
Лучами солнечными вымыт и протерт
Бульвар, где некогда шли варварские орды.
Священный город здесь пред вами распростерт!

Вперед! Утих пожар и не подняться буре.
Вот набережных свет, вот улицы, а вот
Над вами радужное небо, в чьей лазури
Недавно звезды бомб водили хоровод.

Все мертвые дворцы упрячьте под лесами!
Страх дня-минувшего взгляд освежает вам.
Вот стадо рыжее вихляющих задами...
Так уподобьтесь же безумцам и шутам!

О свора сук во время течки! Рвите в клочья
Повязки. Крик домов приманивает вас.
Разврата ночь пришла, и спазмы этой ночи
Сжимают улицу. Так жрите! Пробил час!

И пейте! А когда свет резкий рядом с вами
Копаться в роскоши струящейся начнет,
Вы разве будете склоняться над столами,
Смотря безмолвно на белеющий восход?

И наконец, в последнем поэтическом 1872 году у Рембо появляются настоящие шедевры, полные музыкальности и символизма, которые воплощают суть его поэзии. Это великолепный «Пьяный корабль», «Что говорят поэту о цветах", «Гласные». Приведем здесь последнее из трех и тем закончим обзор удивительной поэзии Артюра Рембо.

«Гласные»

В "А" черном, белом "Е", "И" алом, "У" зеленом,
"О" синем я открыл все тайны звуков гласных.
"А" - черный бархат мух, докучных, сладострастных,
Жужжащих в летний зной над гнойником зловонным.

"Е" - холод ледников, далеких и прекрасных,
Палатка, облачко в просторе отдаленном.
"И" светится во тьме железом раскаленным,
То - пурпур, кровь и смех губ дерзких, ярко-красных.

"У" - на воде круги, затон зеленоватый,
Спокойствие лугов, где пахнет дивной мятой,
Покой алхимика, подвижника ночей.

"О" - звуки громкие и резкие гобоя,
Синеющая даль, молчанье голубое,
Омега, ясный взор фиалковых очей.




http://sotvori-sebia-sam.ru/