Продолжая разговор о , нельзя не упомянуть о самой грустной и типично мужской их причине – неспособность к брачному сожитию.
Типично мужской, это потому, что хотя параграф 241 Устава Духовных консисторий и предусматривал тут равноправие полов («Иск о разводе может быть производим по неспособности одного из супругов к брачному сожитию...»), представляется, что женщина к «брачному сожитию», в той или иной его форме, способна всегда.
.
Неспособность к брачному сожитию являлась поводом для развода при наличии трех обязательных условий:
1) неспособность супруга к брачному сожительству должна наступить до заключения брака;
2) иск о расторжении брака по неспособности супруга к брачному сожительству мог быть подан не ранее 3-х лет со дня совершения брака;
3) неспособность супруга к брачному сожительству должна быть неизлечима;.
Другими словами, если в первую брачную ночь супруга обнаружила, что её муж импотент, она могла подать прошение о разводе только через три года после венчания. Если же муж стал импотентом в процессе брака, это вообще не являлось основанием для развода – все там будем.
1) неспособность супруга к брачному сожительству должна наступить до заключения брака;
2) иск о расторжении брака по неспособности супруга к брачному сожительству мог быть подан не ранее 3-х лет со дня совершения брака;
3) неспособность супруга к брачному сожительству должна быть неизлечима;.
Другими словами, если в первую брачную ночь супруга обнаружила, что её муж импотент, она могла подать прошение о разводе только через три года после венчания. Если же муж стал импотентом в процессе брака, это вообще не являлось основанием для развода – все там будем.
И это не понадобится
Личного признания второго супруга о своей половой неспособности считалось недостаточно – консистория во главе с архиереем принимала во внимание только тщательное медицинское освидетельствование такого лица. Если по его результатам осматриваемый признавался способным к исполнению супружеского долга после лечения, и иск о разводе отклонялся.
Последствием развода по причине признания супруга неспособным к брачному сожительству было запрещение ему вступать в брак навсегда (т.е. если мужчина вылечит свою импотенцию уже после развода, то в новый брак он уже вступить не мог).
Вот два типичных дела о разводе по этому основанию: выигранное и проигранное.
Это тоже
В 1860 году Ольга Андреевна Курбатова подала в Московскую духовную консисторию прошение, в котором пожаловалась святым отцам: «Со времени венчания моего с Ротмистром Петром Петровичем Курбатовым... прошло уже три года, но означенный муж мой доселе бранного ложа со мной не разделил по неспособности его к тому…».
Из заключения медицинской комиссии: «...означенный майор Курбатов был освидетельствован в Медицинской Конторе, причем оказалось, что телосложения он посредственного, имеет по-видимому около 36 лет от роду, лицо у него бледновато-желтоватое, половой член, хотя формы и натуральной, но более обыкновенного сморщен, вял и мал; мошонка расслаблена, вяла и без морщин; яички, хотя и ощущаются в мошонке, но весьма малы, истощены и размягчены; семенные канатики почти неощутительны…
Г. Курбатову было назначено Доктором Иноземцевым лечение, состоявшее сначала из употребления приличных его болезни внутренних средств и потом лечения холодною водою, от чего, как кажется Доктору Иноземцеву, больной не имел хорошего успеха…
Из всего вышесказанного следует, по мнению Конторы, с достоверностью заключить,
а) что Г. Курбатов действительно лишен способности не только к оплодотворению, но и к надлежащему совокуплению с женщинами;
б) что неспособность эта у него есть или соврожденная... или, по крайней мере, давно, т. е. за долгое время до вступления Г. Курбатова в брак вследствие различных его страданий последовавшая.
и с) что судя по состоянию его яичек и семенных канатиков следует полагать, что описанный недостаток у него половых органов неизлечим»
.
Сам ротмистр Курбатов пояснил, что «…ведя жизнь исполненную высокой нравственности, будучи холостым, не дозволял себе беззаконных сообщений с женщинами и не имел возможности убедиться в способности своих членов…».
Таким образом, все три необходимых условия для развода были выполнены, и Московская духовная консистория приняла решение: брак расторгнуть, Ольге Курбатовой разрешить вступить во второй брак, а Петра Курбатова было решено «оставить навсегда безбрачным».
Из всего этого можно сделать вывод, что если бы ротмистр Курбатов не был таким высокоморальным человеком и перед заключением брака дозволил бы себе «беззаконные сообщения с женщинами», чтобы проверить «способность своих членов», то он бы избежал всего последующего позора на века.
Сам ротмистр Курбатов пояснил, что «…ведя жизнь исполненную высокой нравственности, будучи холостым, не дозволял себе беззаконных сообщений с женщинами и не имел возможности убедиться в способности своих членов…».
Таким образом, все три необходимых условия для развода были выполнены, и Московская духовная консистория приняла решение: брак расторгнуть, Ольге Курбатовой разрешить вступить во второй брак, а Петра Курбатова было решено «оставить навсегда безбрачным».
Из всего этого можно сделать вывод, что если бы ротмистр Курбатов не был таким высокоморальным человеком и перед заключением брака дозволил бы себе «беззаконные сообщения с женщинами», чтобы проверить «способность своих членов», то он бы избежал всего последующего позора на века.
.
Дело же княгини Софьи Нарышкиной, также подавшей иск о разводе по неспособности супруга к брачному сожитию, было ею проиграно, хотя она обвинила супруга, от которого имела трех детей, в сразу в двух грехах: в импотенции и прелюбодеянии одновременно.
В своём прошении о разводе княгиня объяснила «кажущееся противоречие рождения мною детей при бессилии мужа» тем, что муж исполнял свои супружеские обязанности «чрез возбуждение посредством онанизма», что лишает её «тех ощущений, которые испытывает любящая женщина».
Кроме того, княгиня пожаловалась, что князь «лишал» этих ощущений не её одну: «В 1859 году до меня дошли слухи, что муж имеет какую-то дурную болезнь... Я требовала его объяснений. Упав передо мной на колени, он сознался, что получил болезнь от одной женщины в бытность мою за границей».
Дело же княгини Софьи Нарышкиной, также подавшей иск о разводе по неспособности супруга к брачному сожитию, было ею проиграно, хотя она обвинила супруга, от которого имела трех детей, в сразу в двух грехах: в импотенции и прелюбодеянии одновременно.
В своём прошении о разводе княгиня объяснила «кажущееся противоречие рождения мною детей при бессилии мужа» тем, что муж исполнял свои супружеские обязанности «чрез возбуждение посредством онанизма», что лишает её «тех ощущений, которые испытывает любящая женщина».
Кроме того, княгиня пожаловалась, что князь «лишал» этих ощущений не её одну: «В 1859 году до меня дошли слухи, что муж имеет какую-то дурную болезнь... Я требовала его объяснений. Упав передо мной на колени, он сознался, что получил болезнь от одной женщины в бытность мою за границей».
.
В медицинской конторе подтвердили, что князь болен «мужским бессилием», допускавшим, впрочем, «при употреблении надлежащих врачебных средств и соблюдения должного при сем образа жизни восстановления сил и вообще жизнедеятельности детородных частей».
В медицинской конторе подтвердили, что князь болен «мужским бессилием», допускавшим, впрочем, «при употреблении надлежащих врачебных средств и соблюдения должного при сем образа жизни восстановления сил и вообще жизнедеятельности детородных частей».
.
Правда не совсем понятно, для чего было восстанавливать мужские силы князя, если врачи подтвердили и второе обвинение княгини – князь имел «третичные и вторичные припадки сифилитической болезни», а заодно и первичные «недавнего происхождения». Причем, «судя по месту нахождения язв», заражение произошло «через совокупление с женщиной».
Казалось бы, налицо целых две причины для развода: бессилие и прелюбодеяние. Но свидетелей последнего не было, а первое не мешало князю время от времени делать детей, прелюбодействовать и заражаться сифилисом, поэтому после бракоразводного процесса, длившийся более 20 лет, брак был сохранен. Брак, это святое.
Правда не совсем понятно, для чего было восстанавливать мужские силы князя, если врачи подтвердили и второе обвинение княгини – князь имел «третичные и вторичные припадки сифилитической болезни», а заодно и первичные «недавнего происхождения». Причем, «судя по месту нахождения язв», заражение произошло «через совокупление с женщиной».
Казалось бы, налицо целых две причины для развода: бессилие и прелюбодеяние. Но свидетелей последнего не было, а первое не мешало князю время от времени делать детей, прелюбодействовать и заражаться сифилисом, поэтому после бракоразводного процесса, длившийся более 20 лет, брак был сохранен. Брак, это святое.
.